Светлый дом

Путь наш лежит в сторону площади Ак-Тепе, и далее от нее по неширокой улочке, носящей интересное название – Байналмилал. Именно так, а не как на картах – там вкралась ошибка. В переводе сие выражение означает – Интернациональная. До того самого, Победного, 1945-го года она носила наименование – Еттитерак. Видимо, здесь когда-то действительно росли те самые семь тополей.

Но именно на этой улочке, слева (если смотреть по течению) от медленно несущего свои воды канала Ак-Тепе находится ныне целый комплекс зданий, о котором сегодня и пойдет речь…

Этот, ныне комплекс, ведет свою историю от событий восьмидесятиоднолетней давности. Событий самой страшной войны, в которой принимали участие многие наши земляки.

Уже в самом начале боевых действий была организована, в большей части, спешная, эвакуация из западной части страны людей, оборудования и техники в глубокий тыл. Часто она проходила уже под бомбежками и даже артиллерийскими обстрелами. Вывозили все, что только было нужно и возможно. В первую очередь – детей…

Наибольшее количество поездов, зачастую искалеченных, стали прибывать в наш город в начале 1942-го года. Жители Ташкента сами, без каких-либо призывов, встречали приезжавших, помогали устраиваться с жильем. А многие прямо на вокзале, в эвакопункте, старались взять к себе детей, многие из которых не знали, где находится их папа, и куда девалась их мама. Естественно, по распоряжению Правительства Республики, немедленно началось строительство детских домов, или переоборудование подходящих сооружений. Одним из таких домов и был сооруженный на скорую руку, под номером № 22, предназначавшийся для детей, родителями которых были погибшие военные строители.

Да-да, куда же денется любая армия мира без таких подразделений? Ведь они – «на все руки от скуки». И мост построят, и мины поставят, если очень нужно будет…

Расположился он в старинной махалле Сагбан, в окружении махаллинских домов. Также был выделен земельный участок, на котором впоследствии был разбит большой цветник, посажен большой фруктовый сад. Директором вновь созданного детдома назначили молодого, но уже опытного педагога -Антонину Павловну Хлебушкину. Впрочем, ее согласия никто спрашивать и не собирался – не то время было. Видимо, именно тогда будущая мама Тоня поняла – это именно то, что ей по плечу. Это – ее дело! Она охотно взялась за порученное дело. Достаточно быстро ей удалось подобрать небольшой коллектив педагогов, нянечек, поваров – и началась работа по приему прибывающих пацанов и девчонок.

Каждого ребенка старались, прежде всего, отмыть, после долгого путешествия, переодеть, накормить, выделить, желательно, отдельное, спальное место. Хотя часто приходилось спать и по двое в одной кровати. Кого - то из них родители сами отправили подальше от войны, и старались сначала узнать, где их дети, чтобы потом поддерживать связь хотя бы по почте. Но чаще всего это были дети – сироты.

В начале 1943-го года Антонина Павловна была направлена в подмосковный город Клин, недавно освобожденный от захватчиков. Именно здесь она должна была принять в свои заботливые руки ребятишек из семей военных строителей, которых с огромным трудом удалось вывезти из блокадного города на Неве.

Кто знает, может быть, именно мой дед, Василий Алексеевич, был машинистом того поезда, на котором молодой директор ехала навстречу ужасам войны. Может быть, именно на дедовском поезде она возвращалась назад, уже с детьми, переданными ей с рук на руки комендантом станции Клин. Кто знает…

Антонина Павловна, как и все остальные сотрудники, никогда не делила детей на своих и чужих, на русского или татарина, молдаванина или еврея. Все они оставались для нее просто детьми, родными и близкими. Ведь ее маленький сын Виталий также воспитывался в этом же детском доме, среди своих сверстников, и ребят постарше.

О тех годах я знаю только по рассказам деда и бабушки. О послевоенных – из рассказов родителей. Трудно было. Многого не хватало. А потому «мама Тоня», видя, что чего- то не хватает для детей, бывало, ходила на продуктовый базар – это мог быть Алайский, или базар Чорсу, чтобы обменять какую-либо собственную вещь на мешок картошки для ее детей. Как вы думаете, в наше время есть способные на подобный поступок? Она, узнав, что заболел кто-то из ребят, часами могла просидеть возле больного ребенка – лишь бы выздоровел, поправился поскорее…

Вместе со своими воспитанниками Антонина Павловна часто бывала в госпитале, что располагался неподалеку от Алайского базара. Скорее всего, это было здание школы № 50, она работает и поныне. Детдомовцы устраивали концерты, а после них старались как-то развлечь ранбольных – читали вслух книги, или полученные солдатами письма. Охотно разговаривали с ними, помогали написать письма родным, прогуливались вместе с бойцами во дворе госпиталя.

Мама Тоня ревниво следила за школьными успехами подопечных, стараясь не упустить ни одной мелочи. Самолично снимала пробы приготовленной пищи, проверяла, как работают мальчишки и девчонки в мастерских – где нужно – подсказывала, а где надо было – показывала те или иные приемы, например, шитья. И ни разу директор не позаботилась лично о себе. Проживая вместе с матерью и сыном рядом с Алайским в небольшой комнате общего двора, где не было элементарных удобств, она каждое утро, с сынишкой на руках, отправлялась к себе, во второй дом, на Сагбан. Даже сегодня – это немалый маршрут, даже на автобусе. А в те времена?

Правда, впоследствии, ее не раз награждали высшими государственными и трудовыми орденами, медалями и грамотами. Ее удостоили звания «Заслуженный учитель Узбекистана», ей было присвоено высокое звание Героя Труда. Но все эти награды Антонина Павловна относила на счет своего коллектива и воспитанников.

Лишь только после войны, в 1953-м году, ей выделили небольшую двухкомнатную квартиру на улице Шота Руставели. Но эта радость пришла к директору потом…

Закончилась война, и многих детей родители, вернувшиеся с фронта, забрали домой. Но многие остались. И тогда директор начинает поиски подрядчика для строительства нового здания для детского дома. Сколько же можно маяться, тесниться в спальных помещениях, ведь иногда приходилось размещать детей даже в клубе…

И в 1947-м году, находясь в Москве, ей удалось буквально прорваться на прием к министру строительства. Тот был поражен «бесцеремонностью и наглостью» педагога, но все-таки внимательно выслушал ее. Он и предложил рассказать о детском доме на ближайшем совещании начальников строительных организаций. А так как храбрости Антонине Павловне было не занимать – ведь не для себя лично хлопотала, она и выступила. Да так, что вскоре и участок нашелся, и техника, и люди, и строительные материалы.

Но, когда близилось окончание строительства, кому-то из местных начальников пришло в голову передать новостройку греческим переселенцам. Мысль, конечно же, хорошая, вот только это решение не могло устроить, прежде всего, детей. Так и стала Антонина Павловна «захватчицей», самовольно перевезя детский дом в новое помещение. Что тут началось…

Сигнал дошел до высшего руководства республики, директора вызвали «на ковер». Но все обошлось. Тем более, что пришла телеграмма от министра строительства, с поддержкой решения о переселении детского дома. С тех пор и красуется на берегу тихого канала детский дом, по соседству со школой. А отсюда и «рукой подать» до той самой ореховой рощи, с которой пришлось распрощаться в 1966-м году.

И снова Антонина Павловна обивает пороги начальства – детям НУЖНА была дача. И выделили новый участок. На Каракамыше, заброшенный, неудобный, в оврагах да косогорах. Да помнится, пословица такая есть: терпение и труд – все перетрут. Со временем участок сей превратился в огромное поместье. Появился и новый фруктовый сад, где выросли и слива, и яблони, и вишня с черешней. Целые плантации арбузов, баклажанов, редьки и других овощей, что шли в общий котел воспитанников.

Да и сами воспитанники, даже бывшие, не забывают родной для них дом. До сих пор многие из них, уже сами ставшие дедушками и бабушками, навещают родное пристанище, давшее им дорогу в жизнь. А более сорока из них, потерявшие родителей, взяли фамилию своей второй матери – теперь они - Хлебушкины. Всего из стен этого дома вышло более четырех тысяч воспитанников, живущих ныне в разных странах мира.

Одна из них – народная артистка Узбекистана Тамара Юнусова, ставшая солисткой широко известного танцевального ансамбля «Бахор». Другой, Пулат Кадырович Нугманов, занимавший пост советника Первого Президента Республики, даже свадьбу свою справил именно в стенах родного детского дома.

В недавнем прошлом рядом со старым корпусом были построены еще четыре (судя по схеме). Основное здание пережило полную реставрацию, при этом в распоряжение детей были переданы предметы мебели из бывшей гостиницы «Ташкент». Дом стал еще краше и уютнее.

Вот только его бессменный директор не дожила до этого замечательного события. 18 ноября 1995 года она ушла из жизни, оставив после себя только добрую память. И нынешние воспитанники, как и прежние, хорошо знают, почему их детский дом носит имя прекрасной женщины, отдавшей свою жизнь детям…